Лекция 7
О Домостроительстве спасения Сына Божия
(толкование проф. В.Н. Лосского на 3-й член Символа веры)
План:
Введение
• Словарь необходимых понятий и словосочетаний
• Комментарий на «Толкование…» Лосским 3-го члена Символа веры
• Христологические ереси и православные христологические догматы
Заключение
Введение
В предыдущей лекции были рассмотрены основные вопросы, связанные с христианским учением о человеке. Нам необходимо было остановиться на этой большой теме, уклонившись от общего курса толкования Символа веры. Начало третьего члена Символа веры, к изучению которого мы подошли, обязывало нас понять
истину о ситуации с человеком, чтобы понять
истину о Боговоплощении.
Начиная с этой лекции, мы будем изучать тот раздел догматического богословия, который носит общее название – Домостроительство спасения. В спасении участвуют все Лица Пресвятой Троицы – Отец, Сын и Св. Дух. Но, как мы уже говорили, каждая из Ипостасей по отношению к тварному миру действует определённым образом, согласно догматической формуле:
Отец через Сына в Духе Святом.
И как внутри Троичного бытия каждое Лицо имеет отличие от другого в принадлежащем только Ему ипостасном свойстве, так и по отношению к тварному миру, созданному Триединым Богом, каждое Лицо имеет различие в образе действования. Второй (Сыну) и Третьей (Св. Духу) Ипостасям Пресвятой Троицы принадлежит особая миссия в устроении спасения людей. Поэтому догматическое богословие, вырастая из Откровения Божия, принимает следующие выражения, как-то:
1. Домостроительство Сына;
2. Домостроительство Св. Духа.
Позднее мы будем более подробно говорить об этом, а сейчас нам для предстоящего уяснения «Толкования…» 3-го члена Символа веры важно понимать, что речь пойдет именно о Второй Ипостаси Пресвятой Троицы – Сыне Божием , Который «нас ради человек и нашего ради спасения» воспринимает всю полноту человеческой природы («воплотившегося от Духа Свята и Марии Девы, и вочеловечшася»), и о Его Домостроительстве.
Прежде чем приступить к изложению самого материала, необходимо усвоить ряд догматических понятий, без которых невозможно говорить о Боговоплощении и дальнейшем.
Словарь
• Триадология – христианское догматическое учение о Пресвятой Троице, о Боге едином по существу, но Троичном в Лицах.
• Тринитарный – имеющий отношение к догматическому учению о Троице. Например, тринитарные споры – споры, имевшие место быть в период перед I и до II Вселенских Соборов, на которых рассматривались различные тринитарные ереси (арианство, духоборчество, савелианство и др.).
• Христология – догматическое учение о Лице воплотившегося Сына Божия, включающее в себя ряд тем, связанных с пониманием соединения двух природ во Христе, двух воль и энергий (Божественной и человеческой). Сюда же входит и учение о Богородице.
• Христологический – то есть имеющий отношение к христологии. Напр., христологические споры – это споры, начавшиеся до III Вселенского Собора и окончившиеся лишь с Торжеством Православия, после победы над ересью иконоборчества, которая также является христологической ересью.
• Христологические ереси – ложные учения о Христе, об образе соединения Божественной и человеческой природ во Христе (несторианство, монофизитство, монофелитство, иконоборчество и др.).
• Мессия – Спаситель, Господь Иисус Христос.
• Сотериология – христианское учение о спасении. Сотериологический – имеющий отношение к сотериологии; сотериологическое сознание – степень понимания нами того, что составляет суть понятия «спасение», степень ясности нашего ответа на такие вопросы, как-то: кто и от чего нас спасает, какова должна быть степень личного участия человека и т.п.
• Экклесиология – учение об устроении и существовании Церкви ( экклесиологический – имеющий отношение к экклесиологии ).
• Объективная сторона спасения – то, что сделал Бог ради нашего спасения. То есть то, что не зависит ни от кого и ни от чего, кроме Бога и потому существует как нечто «объективное».
• Субъективная сторона спасения – то, что зависит от каждого конкретного человека и требует личностного участия в ответе на зов Бога, желающего «всем человеком спастися и в разум истины приити».
• Синергия – Объективная и субъективная стороны спасения связаны друг с другом и невозможны одна без другой. Человек не может спастись сам по себе без Божественной помощи и участия. Но также и Бог не может спасти человека без его желания и действования, потому как одна воля в творении (Божественная), но две в спасении (Божественная и человеческая). Союз Божественной и человеческой воль получил название синергия , суть которой в том, что Бог спасает человека не без его участия, а наоборот, при его содействии .
• Персонализация – придание личностных черт, наделение чего-либо характеристикой личностного существа.
• Эсхатология – учение о последних временах, конце мира, Втором Пришествии и Страшном Суде.
• Докетизм – ложное учение о том, что «воплощение Бога» это призрачное явление, оно не реально, но есть некая кажимость.
• Воипостазирование – термин, введённый св. Леонтием Византийским с целью чётче описать истину восприятия Богом человеческого естества (воплощения и вочеловечения). Воипостазировавший , значит воспринявший в Свою Ипостась. В этом и есть глубина христианского Откровения: Бог вос принимает (принимает в Себя) человеческое естество (духовно-душевно-телесную организацию человека), всю полноту природы человеческой в Себя, и образ соединения двух природ во Христе таков: неслитно , неизменно , неразлучно , нераздельно .
• Кенозис – истощание Бога. Христос был послушлив во всём воле Отца. Он был уничижен (всё, что описывает пророк Исаия в 53 гл. – это и есть кенозис ).
* * *
«Толкование…» проф. В.Н. Лосским 3-го члена Символа веры
(пространный комментарий)
3-й член. Нас ради человек и нашего ради спасения сшедшаго с небес, и воплотившагося от Духа Свята и Марии Девы, и вочеловечшася .
1. Тогда как второй член Символа веры говорит о Сыне и Его онтологической и предвечной связи с Отцом, третий говорит о Его Воплощении.
2. Новозаветное откровение торжественно провозглашает, что ожидаемый Израилем Мессия – воплотившееся Слово Божие – есть одновременно и совершение и преодоление Ветхого Завета. Пророки ясно предвозвестили, что наступит новая эра с приходом Мессии, то есть Посланника Всевышнего. Даже образ этого Мессии четко ими определен: так, в книге пророка Исаии начертан образ униженного и оскорбленного Раба (Ис. 53). С другой стороны, оставаясь верным строгому монотеизму, еврейское богомыслие провидело некую персонализацию Божественной Премудрости (Притч. 8-9; Еккл. 1 и 24), но никогда не сближало личность Мессии-Освободителя с Ипостасной Божественной Премудростью. Кроме того, в последние века до нашей эры среди евреев расцвел экзальтированный национализм с оттенком ксенофобии, который затемнял древнепророческое универсальное видение Мессии. Для многих ожидаемый Мессия был Тем, Кто восстановит еврейское государство. Даже Апостолы, вплоть до Пятидесятницы, не могли освободиться от подобных представлений (Деян. 1, 6).
3. Третий член Символа веры – отголосок евангельского утверждения: «Слово стало плотью, и обитало с нами» (Ин. 1, 14). Церковь всегда с особенной силой защищала учение о Воплощении от тех, кто отрицал или искажал эту истину, обосновывающую уверенность в нашем спасении. При разборе предыдущего члена Символа мы подчеркнули, сколь ревностно Церковь возвещала о Иисусе Христе, как истинном Боге и истинном Человеке. Православие вело жестокую борьбу против докетов, которые в своем мистическом дуализме, отрицали реальность Воплощения. Именно этих еретиков и имеет в виду в своем первом Послании святой Иоанн Богослов, когда пишет: «Духа Божия узнавайте так: всякий дух, который исповедует Иисуса Христа, пришедшего во плоти, есть от Бога. А всякий дух, который не исповедует Иисуса Христа, пришедшего во плоти, не есть от Бога, но это дух антихриста» (1 Ин. 4, 2-3). В своем втором Послании он также пишет: «многие обольстители вошли в мир, не исповедующие Иисуса Христа, пришедшего во плоти: такой человек есть обольститель и антихрист» (2 Ин. 7, 8). Тем самым Священное Писание предостерегает нас не только от ереси докетов, но равно и от всякого псевдоспиритуализма, не ставящего в центр своего учения Иисуса Христа, воплотившееся Слово Божие.
4. Воплощение – это событие, не имеющее себе равных в истории спасения. Это – то событие, которое в корне преобразовало историю, потому что Воплощением Слова отношения между Богом и человеком совершенно изменились. В христианском учении понятие времени линейно, а не циклично, то есть у времени есть начало, ознаменованное сотворением мира, и конец, знамением которого станет последний Суд. И в одном месте эта прямая прерывается Воплощением. Апостолам и христианам первых веков был, несомненно, понятен решающий смысл Воплощения, в котором они справедливо видели начало эсхатологической эры, предвозвещенной пророками (см. Деян. 2, 14-36, отметим ссылку на Иоиля 3. 1, 5). Святой Ириней Лионский, великий учитель и свидетель Предания конца 2 века, называл эру, наступившую с Воплощением, «novissima tempora» – наиновейшие времена, то есть времена последние (Против ересей, 3. 24, 1).
5. Очевидна простота терминологии Символа веры и сжатость догматических разъяснений. Здесь также надо помнить о том, что было сказано в комментарии на предыдущий член Символа: о сознательном отказе от всякого умозрительного богословствования.
6. О причине Воплощения кратко сказано так: «нас ради людей и нашего ради спасения». Никчемным и праздным рассуждениям о том, что совершилось ли бы Воплощение и Искупление не будь первородного греха, в правиле веры нет места. С другой стороны, формулировка этого члена Символа веры в соответствии с ясными словами Писания – «ибо это хорошо и угодно Спасителю нашему Богу, Который хочет, чтобы все люди спаслись и достигли познания истины» (1 Тим. 2, 3-4) – предполагает всеобщность спасения, данного человечеству. Вряд ли нужно добавлять, что выражение Символа «нас ради людей...» относится не только к этому члену, но и ко всем следующим, где говорится о Домостроительстве (икономии) воплотившегося Слова.
7. Слова «сшедшего с небес», конечно, не имеют значения чего-то грубо материального: они указывают на безграничное Божественное снисхождение в Воплощении и подчеркивают всю реальность этого события, таинственное величие которого так правдиво и прекрасно выражено в догматическом письме святого Софрония (7 в.): «Воплотился Тот, Который бесплотен; принимает наш образ Тот, Который по Божественной Своей сущности не имеет зрака внешнего или видимого, обретает тело, подобное нашему. Тот, Который бестелесен; становится воистину Человеком, непрестанно пребывая Богом; видят Его во чреве Матери Его, пребывающего в лоне Превечного Отца; Он, вневременный, получает начало во времени – всё это не по Своему произволу, но действительно и истинно уничижив Себя всецело, по воле Отца и Своей воле; Он принял на Себя всё наше человеческое естество, взял плоть, единосущную плоти нашей, разумную душу – подобную нашей душе, ум – подобный нашему уму, ибо это есть состав человека». Надо отметить, что следует правильно толковать заимствованное у Апостола Павла (Флп. 2, 7) слово «уничижив», потому что совлекся в Воплощении Христос не Божественной Своей природы, но славы, Которую Он имел до Своего земного существования, и Которую Он лишь однажды явил в Преображении. Воплощение Слова не повлекло за собой никакого изменения единой Божественной природы. Эта истина веры отражена в Lex orandi Церкви. Так, в одной из литургических молитв святого Иоанна Златоуста мы читаем: «Но обаче неизреченнаго и безмернаго Твоего человеколюбия, непреложно и неизменно был еси человек, и Архиерей наш был еси».
8. Церковь исповедует, что Господь наш «воплотился от Духа Святого и Марии Девы», и это соответствует тому, о чем подробно говорит Евангелие (Мф. 1, 18-25; Лк. 1, 26-38). Упоминание Пречистой Девы Марии подчеркивает всю реальность человека в Спасителе нашем, Мессии из рода Давидова, о Котором возвещал Ветхий Завет. Воплощение совершилось не только по предвечному совету Пресвятой Троицы (1 Пет. 1, 17-20), но также и по согласию Пресвятой Девы (Лк. 1, 38). В этом доверчивом послушании слову Божию церковное Предание видит ответ на ослушание Евы. Святой Иустин в первой половине 2 века пишет: «Мы понимаем, что Христос стал человеком через Деву, чтобы ослушание по наущению змия кончилось тем же путем, как и началось. Действительно, Ева, девственная и непорочная, вняв словам змия, породила ослушание и смерть; Дева Мария, познав веру и радость, когда в благовестии Ей Архангела Гавриила узнала, что Дух Господень сойдет на Неё и сила Всевышнего осенит Ее, так что Рождаемое Ею Святое наречется Сыном Божиим, ответила: «Да будет мне по слову твоему». Итак, Он родился от Нее, Тот, о Ком столько говорит Писание... Через Него Бог сокрушает царство змия и тех ангелов или людей, которые ему уподобились, и избавляет от смерти тех, кто кается в своих грехах и верует в Него». Этот, столь близкий поколению Апостолов, отец с большой догматической точностью открывает перед нами те основы, на которых зиждется христианское почитание Пресвятой Девы Марии. Через Воплощение Христос становится по Своей человеческой природе во всем подобным нам, кроме греха (Евр. 2, 17; Рим. 8, 3; Флп. 2, 7).
* * *
1. В этом абзаце констатируется тот факт, что во 2-м члене Символа веры речь шла о предвечной связи Сына с Отцом, то есть о внутритроичных отношениях между Первой и Второй Ипостасями, независящих от творения и несвязанных с ним (Ин. 1: 1). В третьем члене Символа веры речь идёт о Воплощении Слова (1 Послание Ап. Иоанна Богослова, 1-я глава), то есть о начале Домостроительства спасения.
2. Именно Новый Завет есть, как мы уже говорили, наиболее полное и потому наиболее истинное Откровение Божие, потому как «ожидаемый Израилем Мессия – воплотившееся Слово Божие (Сын Божий)». В ветхозаветное время лишь некоторые избранные Богом люди (пророки и праведники) осознавали наступление иного времени. Большая часть Израильских людей ожидала царя, земного правителя, способного освободить Израильский народ от всевозможного гнёта и восстановить земное еврейское государство. Эти националистические тенденции, конечно же, искажали образ Мессии, ярко прорисованный пророком Исаией (гл. 53); умаляли его
общечеловеческое «искупительное» значение. В указанном отрывке из книги пророка Исаии ясно и чётко описан грядущий Спаситель, Которому чужды всякого рода торжественность царского триумфа и пафос силы, способной поражать врагов.
Это Раб, Который принимает на Себя все грехи и болезни…
Он был презрен и умален пред людьми, муж скорбей
и изведавший болезни, и мы отвращали от Него
лице свое… Но Он взял на Себя наши немощи и
понёс наши болезни…( вся 53 глава ).
Пророк Исаия неслучайно стал называться «ветхозаветным Евангелистом», потому как ясно и глубоко прорекал о грядущем Мессии. Мы видим, что здесь речь не идёт о Том, Кто должен прийти во славе и принести эту славу Израильскому народу. Это Раб, Муж скорбей, принимающий на Себя наши болезни и немощи. Это Тот, Чей вид заставляет отвращать очи. И это и есть Мессия. Такой Мессия – для многих из избранного народа не был угоден. Ожидали царя, образ которого был бы таким же, как образ царя земного, и слава которого превышала бы славу Соломона и всех других царей Израильских. Но Сам Спаситель, придя на землю, сказал о том, что
«Царство Мое не от мира сего; если бы от мира сего было Царство Мое, то служители Мои подвизались бы за Меня, чтобы Я не был предан Иудеям; но ныне Царство Мое не отсюда»
(Ин. 18: 36).
С другой стороны, как и пишет Лосский, «еврейское богомыслие» прозревало то, что Божественная Премудрость является Личностью (персонализирована), потому как в указанных отрывках (Притчи Соломона, главы 8-9) речь ведётся от первого лица. Но это прозрение никогда не сближало Мессию-Освободителя с «воипостазированной Божественной природой» (воипостазирование – восприятие Второй Ипостасью Пресвятой Троицы человеческого естества, «воплощение и вочеловечение» Символа веры). Как мы уже говорили, иудейский монотеизм не допускал того, чтобы Божественная сущность не совпадала бы с Единственной Личностью. И потому постепенно пророческие слова гасли в жажде национального освобождения, которой было пронизано самочувствие большинства иудеев последних перед пришествием Спасителя времён. Как мы знаем, даже Апостолы не были свободны от этого националистического восприятия Господа, и только после просвещения Св. Духом в день Пятидесятницы могли уже быть по-настоящему свободными от этих ложных представлений и истинно веровать во Христа-Мессию как Освободителя человеческого рода от власти диавола, греха и смерти.
3. Истина о Боговоплощении – это истина о том, что Вторая Ипостась Пресвятой Троицы воспринимает полноту человеческой природы (кроме греха), и потому Иисус Христос соединяет в Себе две природы – Божественную и человеческую, и является истинным Богочеловеком. Докетизм – это учение, основанное на философском понимании мироустройства. Исходя из этого учения (представлено у Платона), его последователи считали, что мир разделён на две части (дуалистичен= двойственен): духовную как область благого, доброго, истинного и материальную – злую, ложную, иллюзорную. И потому, воспринимая Бога как совершенного и истинного, они никак не могли принять истину о Его воплощении, то было нечто абсурдное для их сознания: благой Бог воспринимает источник зла – материальную, вещественную человеческую плоть. Античный аскетизм стремился избавиться от плоти, как от «темницы души». Христианский аскетизм всегда утверждался не в борьбе против плоти как источнике зла, но в борьбе с грехом (за преображение плоти, за её изменение). А тело человека неизменно воспринималось как «храм Божий» (1 Кор. 3: 16-17; 2 Кор. 6: 16). Отрицая воплощение (считая его иллюзорным, призрачным) или принимая лишь частичное воплощение Бога, докеты отрицали самую возможность нашего спасения. Святые отцы за основной сотериологической формулой закрепили следующую:
Что не воспринято, то не уврачёвано.
Восприятие Богом человеческой природы есть именно её уврачевание. Это начало освобождения и исцеления людей от греха. Докеты утверждали, что во Христе была некая «призрачность» человеческой телесности, но Ап. Иоанн, как гром, обрушился на таковых, определив удел этим учителям-провозвестникам «духа антихристова» (ук. отрывки из Посланий Ап. Иоанна Богослова). Из всего этого вытекает, что всякое непонимание значения именно воплощения Бога неизбежно отзывается на всём строе духовной жизни человека, начиная с «небрежения о теле» под предлогом «псевдохристианского аскетизма» и заканчивая невниманием к тому, что поёт Церковь во время Причастия:
Тело Христово приимите,
Источника Безсмертнаго вкусите.
4. Боговоплощение действительно является коренным преобразованием (изменением) человеческой истории, потому что совершенно изменяет отношения между человеком и Богом. Одновременно это событие служит и началом эсхатологической эры – последнего этапа в истории человечества (1-е и 2-е Послания Ап. Павла к Фессалоникийцам ярко описывают настроение эсхатологической напряжённости первых христиан, ожидавших Второго Пришествия Спасителя; то же чувство присутствует и в Деяниях Апостольских, а также кратко и конкретно в Мк. 1: 15).
5. Язык Символа веры – это язык лаконичный, лишённый пространных рассуждений и разъяснений. Как уже говорилось, «Символ веры» – это именно символ нашей веры. Это не трактат и не учение, а только кратко изложенные вероучительные (догматические) истины.
6. Католические мыслители эпохи схоластики (учение в философии), излишне увлёкшись размышлениями на богословские темы, и оторвав эти размышления от реального духовного опыта, пытались задавать и давать ответы на вопросы, которые начинались со слов: «а что было бы, если бы…» . Свт. Григорий Палама, полемизируя с одним из таких любителей мудрости (Варлаамом Калабрийским), сказал ему:
«Слова сами по себе меня не интересуют,
меня интересуют лишь факты».
Православное богословие никогда не интересовали какие-то философские размышления сами по себе, и ему никогда не было интересно просто заниматься «гимнастикой ума». Потому как оно всегда произрастало из духовного опыта конкретных людей. Из опыта тех, кто желал спастись, и его размышления были целиком подчинены этому желанию. Потому можно с уверенностью говорить о том, что православное богословие сотериологично. В нём всё так или иначе говорит нам о спасении в различных его аспектах. А потому никакие мудрования сами по себе или «богословская эрудиция» никогда не могут быть целью и задачей человека, изучающего догматическое богословие и желающего усвоить вероучительные истины Православной Церкви.
7. Важность указания проф. Лосским на то, что нельзя понимать «схождение с небес» в «грубо-материальном смысле» такова, что нам необходимо усвоить себе правильное понимание этого события. Господь сошёл с небес, но это не значит, что Он как-то переместился в пространстве или как-то ограничил Себя. Он вне пространства и времени (см. тему сущностные свойства Божии), и потому мы, православные люди, не должны допускать в своих мыслях желания представить события Божественного снисхождения, как чего-то подобного перемещению «сверху вниз» в пространственно-временном континиуме. И после воплощения (восприятия всей полноты человеческой природы Сын Божий не изменился по Своей Божественной природе и продолжал «везде присутствовать». Бог, восприняв «образ раба» («зрак раба приим»), остался непреложно и неизменно Богом во всей полноте Божественной природы, но уже и со всей полнотой природы человеческой. Потому святоотеческая формула IV Вселенского (Халкидонского) Собора говорит нам об образе соединения двух естеств – Божественного и человеческого – во Христе так:
неслитно, неизменно, неразлучно, нераздельно.
* * *
Христологические ереси
Две главные христологические ереси несторианство и монофизитство по-разному искажали реальность Боговоплощения. Кроме этого, на почве монофизитства возникли такие искажения православного учения о Христе, как монофелитство и иконоборчество.
1 . Несторианство. Основатель – экс-Патриарх Константинопольский Несторий. Суть злочестивого учения его в следующем. Человек Иисус стал как бы обителью для Слова Божия, Второй Ипостаси Пресвятой Троицы. Из этого получалось, что во Христе существуют не только две природы, но и два личностных центра. Самостоятельная человеческая личность, и самостоятельно обитающий в ней Бог. Именно, исходя из этого разделения природ, Несторий и не мог принять, что Дева Мария родила воплощённого Бога. Он не хотел признавать за Девой Марией имя «Богородица». Несторию было непонятно, как Мария могла родить Бога. Для него было очевидно только одно, что Она родила человека, в котором Божество поселилось, как в некоем сосуде (или храме). Из четырёх апофатических определений Халкидонского ороса (догматической формулы IV Вселенского Собора), описывающих образ соединения двух природ во Христе, два опровергают несторианскую ересь: нераздельно и неразлучно.
Православному человеку в формировании его личного догматического сознания важно понимать следующее. Еретичность суждений Нестория в главном такова, что из-за разделения естеств не может быть того, что православное богословие называет «общением свойств» Божественной и человеческой природ ( communicatio idiomatum , лат.). Что это значит? Общение природ означает прежде всего то, что обе природы во Христе, оставаясь неизменными (согласно халкидонской формуле об образе соединения естеств), находятся в непрестанном общении. Несторий, читая Евангелие, видел в нём два измерения – человеческое и Божественное. Для него не было единой Богочеловеческой речи, а были два раздельных речевых потока? Один принадлежал человеку во Христе, а другой – Богу. Но слова Евангелия: «Научитеся от Мене, яко кроток есмь и смирен сердцем, и обрящете покой душам вашим». Это именно слова воплотившегося Бога, потому как мы можем приобщиться кротости и смирению Христовым только с помощью Божией, поскольку это не человеческие качества, не черты человеческого характера. Кротость и смирение Христовы – это благодатный дар. А общение человека с Богом, через которое в частности и возможно стяжание таких добродетелей, как кротость и смирение, может быть именно благодаря тому, что и носит название «общение свойств природ». Человеческая природа во Христе пронизывается Божеством, она наполняется нетварной Божественной благодатью и полностью соединена с Божественной природой в единой Ипостаси Бога Слова воплощённого. Ап. Павел говорит: « мы имеем ум Христов » (1 Кор. 2: 16), и в другом Послании: «Ибо в вас должны быть те же чувствования, что и во Христе Иисусе » (Фил. 2: 5). Эти слова выражают истину о том, что православному человеку возможно реальное, внутреннее приобщение к жизни Христовой, а не только внешнее подражание. Истина о Богочеловеческом единстве двух природ – это не просто догматическая формула – это великое дарование Божие, потому как Христом
«дарованы нам великие и драгоценные обетования, дабы вы через них соделались причастниками Божественного естества, удалившись от господствующего в мире растления похотью »
(1 Пет. 1: 4).
Эти великие благодеяния являют, следовательно, себя не только в том, что мы спасаемся Богом от греха, тления и смерти, что мы чаем воскресения мертвых и жизни будущего века, где «несть болезнь, печаль или воздыхание» (заупокойный кондак «Со святыми упокой…»), но также и в том, что жизнь наша может стать
Одной жизнью с Богом.
Потому Церковь так «воюет» с Несторием, ибо он, разлучая естества и не допуская их нераздельности, тем самым лишает нас «общения с Богом». Тогда Христос уже не Посредник, тогда Он уже не соединил в Себе «расстоящиеся естества», но есть лишь некая видимость соединения или частичное соприкосновение (по Несторию: «Божество обитало во Христе, как в храме»). Тогда, если нет полного неразлучного и нераздельного соединения, то нет и полноты общения . Тогда слова Христа о научении кротости и смирению от Него звучат, как слова возможности внешнего подражания, а не внутреннего преобразования. Потому как истинность православия заключается в том, что мы можем именно уподобиться Христу , стать Христосообразными (преп. Иустин Попович). Сообразность Христу не внешняя (восприятие Христа как нравственного Учителя), но внутренняя, потому как Он – Богочеловек, соединивший внутри Себя две природы, и через это соединение открыл нам врата Царствия Небесного, и потому мы вместе с Ап. Павлом надеемся…
4 Итак мы погреблись с Ним крещением в смерть, дабы, как Христос воскрес из мертвых славою Отца, так и нам ходить в обновленной жизни.
5 Ибо если мы соединены с Ним подобием смерти Его, то должны быть [соединены] и [подобием] воскресения,
6 зная то, что ветхий наш человек распят с Ним, чтобы упразднено было тело греховное, дабы нам не быть уже рабами греху;
7 ибо умерший освободился от греха.
8 Если же мы умерли со Христом, то веруем, что и жить будем с Ним,
9 зная, что Христос, воскреснув из мертвых, уже не умирает: смерть уже не имеет над Ним власти. (Рим. 6: 4-9)
Потому наша жизнь со всеми её целями и задачами, вопросами и проблемами должна неизбежно направляться к «жизни во Христе». Когда мы сознательно удаляемся от того, чтобы подвизаться против греха, против всякой нечистоты внутренней и всего непотребного, говоря, что мы, мол, не монахи и не древние подвижники, а просто грешные люди. Тем самым мы отчуждаем себя от этой возможности – жить со Христом и во Христе, тогда и истина Причастия укрыта от нас, и не для и не к нам обращена, если сказано, что буду:
Я в тебе и ты во Мне.
(наиболее ярко в молитвах ко Причастию)
И все эти последствия становятся реальностью для искажённого догматического сознания, не принимающего истину о том, что Бог воплотился, что «Слово стало плотию».
Христос «единосущен» Отцу и Святому Духу по Божеству, но Он также «единосущен» нам по человечеству. Он истинный Посредник и источник глубинной связи между заблудившимся и блуждающим во грехе человечеством и взыскующим «овцу заблуждшую» Богом.
2. Второй ересью, которая возникла после III Вселенского Собора (в г. Ефесе), осудившего ересь Нестория, стала ересь монофизитства. Это была страшная катастрофа для Православной Церкви, потому как в неё впала большая часть египетского монашества. Если для несторианской духовной установки было свойственно возвеличивать человеческую сторону в устроении спасения (вплоть до того, что Христос превращался у Нестория просто в великого пророка и подвижника). Духовное основание несторианства именно в том, что человек своим подвигом стяжает свое спасение, и потому это получило в позднейшем богословии название антропологического максимализма (излишнего преувеличения человеческого естества во Христе). То для монофизитства был свойственен излишний спиритуализм (некая чрезмерная духовность, ложный мистицизм). Здесь Божество полностью поглощало и затеняло человечество ( антропологический минимализм ). Человечество растворялось в Божестве, вновь оно, как когда-то давно (в ереси докетизма), становилось только видимостью, чем-то призрачным, или же оно было неким особенным человечеством, реальность которого во Христе была осязаемой и конкретной, но оно не было «единосущно» нашей человеческой природе. Так или иначе монофизитство (монос – одна, фюзис – природа) проповедовало во Христе только одну – Божественную природу, с которой сливалось человеческое естество. Из этого получалось, что полнота Божества, поглощая человечество и растворяя его в себе, как бы уничтожала человека как волю, как разумную способность к самоопределению, как нечто подлежащее уврачеванию. Природа человека не исцелялась Боговоплощением, а растворялась в Боге. Духовной базой для подобных догматических суждений становилось определённое отношение к внутренней жизни. Некая исходная безвольность, некое полное сознание своей никчёмности и невозможности действовать. Всё это подвигало к тому, чтобы умалять во Христе человеческую сторону и возвеличивать Божественную. Но православное богословие ответило на это тем, что указало на важность именно соединения природ для спасения человечества, а не растворения и порабощения. Монофизитство, как и несторианство, отказывало такому понятию, как «общение свойств природ» во Христе. И потому выступало как другая крайность по отношению к ереси Нестория. Важно сознавать, что Христос истинный Бог и истинный человек. Человечество и Божество соединены во Христе не только неразлучно и нераздельно, но и неизменно и неслитно . То есть ни одна из природ не теряет полноты своих свойств, соединяясь с другой («неизменно»), а тем более не сливается с другой («неслитно»).
Обе ереси выражают две крайности не только догматические, но и духовные, уводя от подлинного понимания нашего спасения. Особенно же ярко это обострилось в борьбе с ересью монофелитства.
На Халкидонском Соборе догматической базой православия было сочинение Римского папы Льва Великого, которое носило название «Томос папы Льва Великого ». В этом томосе подробно излагалось православное учение о двух природах во Христе. О полноте усвоенного и воспринятого Богом человечества и неизменности и неслиянности двух природ после Боговоплощения Господа и Спасителя нашего Иисуса Христа. Каждая природа сохраняет полноту своих свойств, но существует в неразлучном и нераздельном единстве и не сливается с другой до безразличия между ними.
3. Монофелитство – ересь, сторонники которой учили об одной воле во Христе – Божественной, отвергая присутствие другой воли – человеческой. Они принимали то, что во Христе действительно две природы (в отличие от ярых монофизитов), но для них было невозможно представить, что во Христе две воли – Божественная и человеческая. Согласно православному учению, Спаситель, восприняв всю полноту человеческой природы, воспринял именно всю природу , а не какие-то её части, потому как, согласно святым отцам, «что не воспринято, то не уврачёвано». Воспринято тело, воспринята и душа словесно-разумная, и воля как часть человеческого естества. Противоречия между двумя волями во Христе нет и быть не может, потому как Он воспринимает только последствия грехопадения (страдание, смертность), но Он не принимает корня всей трагичности нашего человеческого положения – греха. Он действует так, что человеческая воля находится в полном послушании Божественной воле. И отцы представляют нам образ раскалённого меча, чтобы показать, что как меч одновременно и рассекает и сжигает, так и во Христе при двух волях нет разделения в единой цели, едином акте и едином результате. Нет разделения между ними. Две воли, как и две природы, пребывают в единстве, характеризуемом четырьмя апофатическими определениями – неизменно, неслиянно, неразлучно, нераздельно. Святой Иоанн Дамаскин пишет:
Не человеческая природа воскрешает Лазаря,
не Божественная сила плачет над его гробом.
Важно понимать следующее. Как уже не раз говорилось, почти вся суть догматических споров на протяжении всей истории Вселенских Соборов сводится к тому, что существует некая неясность в соотношении понятий сущность и ипостась.
1. Для эпохи тринитарных споров важно было понять, как связаны между собой две истины: единство Божественной природы (сущности) и троичность Божественных Ипостасей (Лиц).
2. Для эпохи христологических споров важно понять иное: как связаны между собой две истины: единство Ипостаси Бога-Слова (Второй Ипостаси Пресвятой Троицы) и двойственность природ в Нём (Божественной и человеческой).
Так вот, важно понимать, что, если мы говорим о Личности Христа, то это Личность Бога-Слова, это Божественная Ипостась, Которая воспринимает (принимает в Себя, или «воипостазирует») всю полноту человеческой души.
В отношении догмата о двух волях важно понять следующее. Речь в этом догмате идёт прежде всего о том, что в Единой Ипостаси Бога-Слова воплощённого есть две природы – человеческая и Божественная. Важно осознавать, что «личностный центр» принадлежит именно Богу-Слову, потому как Им воспринята «полнота человеческой природы», единосущной нам. Две воли – это две естественных воли во Христе, воли, принадлежащих двум естествам. Свободное приятие страданий есть выбор, принадлежащий Самому Богу, свободно воплотившемуся от Духа Свята и Марии Девы.
Говоря о добровольности всего Домостроительства спасения Сына, важно понимать, что здесь речь идёт только о том, что не было никакой необходимости. Бог, исходя из Своей независимости по отношению ко всему, добровольно воплощается. Его к этому ничто не понуждает и не принуждает. В отношении же того, что во Христе только две воли и нет никакой третьей воли (гномической) важно понять следующее. Отрывок из текста прот. Г. Флоровского « Восточные отцы V - VIII веков »:
« Свобода и воля совсем не есть произвол. И свобода выбора не только не принадлежит к совершенству свободы; напротив, есть умаление и искажение свободы. Подлинная свобода есть безраздельное, непоколебимое, целостное устремление и влечение души к Благу (Источник которого Бог) . Свобода являет себя в целостном порыве благоговения и любви. «Выбор» совсем не есть обязательное условие свободы. Бог волит и действует в совершенной свободе, но именно Он не колеблется и не выбирает. Выбор (по сути «предпочтение», как замечает преп. Максим) предполагает раздвоение и неясность, т.е. неполноту и нетвёрдость воли. Падение воли, по мысли преп. Максима Исповедника, именно в том и заключается, что утрачена цельность и непосредственность. Только после грехопадения воля начинает развёртываться в очень сложный процесс поиска решения, предпочтения, сомнения и выбора… » (Восточные отцы V - VIII вв., с. 216-217).
Только в таком процессе может идти речь о выборе и о предпочтении. Только после того, как сделан первый выбор и случилось грехопадение, можно говорить о том, что теперь у нас нет более свободы как состояния нашей природы, в едином целостном порыве устремляющейся к Богу, но есть только возможность выбора между добром и злом.
Во Христе нет греха. Он добровольно принял условия падшей природы, тогда как для нас они есть нечто неизбежное и необходимое. Если же в Нём нет места греху, а все последствия грехопадения восприняты свободно, безо всякой необходимости, то воля естественная в едином цельном порыве послушна воле Божественной, потому как ей свойственно тянуться к Источнику блага Богу. Проф. В.Н. Лосский ясно излагает следующее на этот счёт:
« Свободный выбор соответствует состоянию, в которое поверг нас грех; именно потому, что мы – в грехе, мы должны непрестанно выбирать. Поэтому во Христе есть две естественные воли, но нет человеческого «свободного выбора». В Его Личности не может быть конфликта между двумя природными волями, потому что эта Личность не есть человеческая ипостась, которая, вкусив от рокового плода (от древа познания добра и зла – А.С.), должна непрестанно выбирать между добром и злом. Его Ипостась Божественная, чей выбор был сделан раз и навсегда: выбор кенозиса (истощания Бога, добровольного самоуничижения – А.С.), выбор безусловного послушания воле Отца… » (сборник произведений проф. В.Н. Лосского «Боговидение», с. 527).
4. Иконоборчество . Последняя и самая «кровавая» христологическая ересь. Множество монахов и верующих мирян пострадали от гонений императоров-иконоборцев. Суть ереси в отвержении иконопочитания и искажённом понимании самой природы иконы. Согласно православной христологии, на иконе изображён второобраз и мы, предстоя иконе, молимся и покланяемся (выражаем почтение и благоговеем) не самой доске, но, взирая на второобраз, мысленно возносимся к Первообразу и Ему выражаем своё поклонение. В иконоборчестве также есть отголосок монофизитства и свойственного ему докетизма (нежелания принимать реальность и полноту человеческой природы во Христе). Опять же мы возвращаемся к тому, что здесь подвергается сомнению православное учение о единстве природ во Христе. Согласно православному догмату, Христу подобает единое поклонение и единое почитание, а не поклонение двум природам. Потому как мы покланяемся воплощённому Богу, а не отдельно человеку Иисусу и Богу Христу. Да не будет! Единое поклонение позволяет и утверждать иконопочитание, потому как это последняя точка в утверждении реальности вочеловечения Бога.
Этот краткий историко-догматический экскурс по христологическим ересям и спорам есть необходимое отступление от хода рассуждений проф. В.Н. Лосского, дабы нам как можно полнее воспринять православное христологическое учение с различных его сторон.
8. В последнем абзаце даётся комментарий на слова «от Духа Свята и Марии Девы». В этих словах и являет себя то, что в православном исихазме носит название синергии. Человечество в лице Девы Марии даёт своё согласие на Божественный зов. Согласие человеческой воли в словах Матери Божией: «Се, раба Господня; да будет мне по слову твоему». Это не просто рабское подчинение или принятие неизбежности, но свободное согласие. Эти слова есть единственно верный для православного человека выбор. Эти слова начало нашего спасения, и эти слова выражение подлинной свободы – свободы быть с Богом и творить Его волю, несмотря ни на что.
Рождение Спасителя является сверхъестественным, потому как зачатие в утробе Приснодевы происходит «от Святого Духа». С момента зачатия в утробе Приснодевы Марии пребывает воплощённое Слово Божие, Вторая Ипостась Пресвятой Троицы, и уже никогда с того момента Слово не оставляет Свою «плоть» и никогда не разлучается с ней. И в то же время никогда не происходит какого-либо слияния или изменения двух природ в единой Ипостаси Бога Слова, воипостазировавшего в Себя человеческую природу, «единосущную» нам.
В итоге, христологический догмат, принятый на IV Вселенском Соборе, звучит так:
Господь наш Иисус Христос есть истинный человек и истинный Бог, и образ соединения двух природ и двух воль во Христе описывается четырьмя апофатическими определениями: неслитно, неизменно, неразлучно и нераздельно.
Заключение
В этой лекции был дан комментарий к 3-му члену Символа веры. Нам необходимо усвоить ряд ключевых понятий из области христологии и здесь важно, чтобы мы не забыли основные понятия из области триадологии и антропологии, потому как без них нам вряд ли удастся двигаться в понимании дальше.
Христология – это основа сотериологии. И без должного понимания основных христологических тем мы едва ли сможем адекватно ответить себе на вопросы о нашем спасении и подлинно православном понимании его. Поэтому необходимо чутко и внимательно следить за тем, насколько нами усваивается материал, и насколько мы понимаем те или иные вещи, излагаемые здесь.
Вопросы:
1. Как воспринимал еврейский народ ожидаемого Мессию? Насколько это понимание совпадало и в чём с еврейским богомыслием? Почему отрывок Ис. 53 сильно отличается от тех представлений, которые царили в еврейском обществе относительно грядущего Мессии?
2. Что такое ересь докетизма и в чём её опасность для православного человека?
3. Как необходимо понимать два «рождения» Сына Божия (предвечное от Отца, и во времени «от Духа Свята и Марии Девы»)?
4. Какова суть ереси несторианства? На почве чего возник спор с Несторием? Какими словами обличается ересь несторианства в догматической формулировке из четырёх апофатических определений?
5. В чём суть ереси монофизитства и в чём её опасность? Какие слова из четырёхчастного догматического определения относятся к монофизитству?
6. Какова суть монофелитства? Православное учение о двух волях во Христе (его суть)?
7. Почему во Христе нет «свободы выбора»?
8. Суть ереси иконоборчества?
9. Как необходимо правильно понимать слова «сшедшего с небес»?
__________________________________________________________
Основная литература:
1. Катехизис. Свт. Филарет Московский. (любое издание)
2. Проф. В.Н. Лосский, еп. Пётр ( Л'юилье ). Толкование на Символ веры. Киев, 2000 г.
3. Прот. А. Шмеман. Воскресные беседы. М., 2002 г.
4. Прот. А. Шмеман. Введение в богословие. Курс лекций по догматическому богословию. Клин, 2001г.
5. Свт. Николай Сербский. Верую. Вера образованных людей. М., 2002 г.
